Помнишь, как было в Егорьевке, когда летчика приютили? А с девочками знаешь что делали? Я из-за кустов все видела! Она понизила голос до неразборчивого шепота, наверное говорила прямо в ухо мальчишке. Андрей ничего не понял, но испугался до ледяного пота. Ему никто не ответил, только за стеной раздалось жестяное бряканье и плеск, будто лили воду на стену. Но это была не вода и по запаху, и потому как хлопнул воздух, когда к лужице поднесли по адресу номер телефона в воронеже спичку. Тело сразу обдало жаром, дыхание моментально забило дымом. Огонь вцепился в ноги и принялся их терзать нервы будто бы превратились в раскаленные спицы. Но язык пламени ворвался в легкие, зашипел невыносимой болью, выжигая не только плоть, но и мысли, и ощущения. Последнее, что Андрей почувствовал, это как с дикой болью лопнули невидящие остатки глаз. Он закашлялся и очнулся вновь.
Бинтов на теле стало как будто больше они чувствовались кожей обеих ног, а левой рукой шевельнуть не получилось вообще. Повязка на глазах тоже никуда не исчезла. Хотя нет, это по адресу номер телефона в воронеже поначалу так показалось. Темнота, да, была, но в тишине слышалось еще чье-то дыхание и чуть заметное поскрипывание кроватных пружин. Поскрипывание тут же стихло. Никто ничего не ответил. В памяти еще бушевало пламя, и Андрей затрясся дрожью пережитого ужаса.
Из всех реальностей, в которых он побывал после пробуждения, эта понравилась ему больше всего. По крайней мере здесь не бьют и не сжигают живьем, а то что грубят это мелочи. Андрей твердо решил остаться именно в этой реальности. Было ясно, что здесь его убивать не станут. Он долго ворочался, боясь уснуть и вывалиться из нее куда-то еще, но в конце концов тьма и ограниченная подвижность взяли свое Андрей уснул. Птица щебетала почти у самого уха, по крайней мере так казалось. Яркий солнечный свет пробивался сквозь веки алой лавиной, тошнота терпеливо бродила где-то возле желудка. Краснота, это остаточное явление. Птица цокала и свистела. В приоткрытое окно то и дело заглядывал ветер, трогая волосы на макушке.
Если прислушаться, можно было расслышать шум улиц. Все с вашими глазами в порядке. Андрей распахнул веки и тут же зажмурился от яркого света. После повязки всегда неприятное ощущение. Могло быть во сто крат хуже. Несколько стекляшек поранили кожу буквально в милиметрах от глазных яблок. Вы в рубашке родились, вот что я вам скажу. Андрей снова открыл глаза, на этот раз получилось значительно лучше. Оказалось, что лежит он на металлической койке, какие приходилось видеть лишь в старых фильмах, а полненький лысоватый доктор, чем-то похожий на Вальку Знобина, стоит рядом. Врач, одетый в застиранный белый халат, со стареньким стетоскопом, без по адресу номер телефона в воронеже на электронику, на груди задумчиво разглядывал Андрея. Позади доктора стояла молоденькая медсестра с блокнотиком и ручкой в руках. Андрей перевел взгляд на потолок и не увидел никакого пластикового покрытия.
Потолок был просто был побелен, самой обычной известкой с добавлением синьки, так что на свету она выгорела, а в тени наоборот потемнела до серого. Стены были выкрашены унылой салатовой краской почти до самого верха. Андрея снова охватил страх.
|